| |
 список
статей и интервью |
|
|
"КАК ПРАВИЛО, МОИ КНИГИ НРАВЯТСЯ ПОДРОСТКАМ, И, КАК
ПРАВИЛО, - ПОДРОСТКАМ, ПЛОХО УСПЕВАЮЩИМ В ШКОЛЕ"
Писатель Владимир Васильев сегодня - один из самых
популярных среди любителей фантастики на просторах СНГ, его
книги в прекрасных глянцевых обложках можно встретить и в
Николаеве, они достаточно быстро раскупаются на уличных
раскладках и в книжных магазинах, и это закономерно. Любитель
фантастики, однажды впервые прочитав роман или повесть
Владимира Васильева, с интересом начинает следить за его
творчеством, ожидая появления каждой новой книги.
Читатели "Элиты" только что имели возможность познакомиться с
повестью Владимира Васильева "Хирурги", в которой узнали и
родной город, и черноморское побережье, и, возможно, кто-то
узнал себя.
С творчеством писателя, родившегося в Николаеве, мы еще не раз
встретимся на страницах "Элиты", а сейчас представляем своего
рода коллективное интервью, записанное на встрече Владимира
Васильева с читателями родного города в январе сего года.
Встречу в Центральной городской библиотеке для взрослых имени
М. Кропивницкого организовал Сергей Стульник, художественный
руководитель литературного Творческого Клуба "Пятая стихия"
имени Ирины Уховой.
За прошедший год в творчестве и личной жизни Владимира
Васильева произошло много значительных событий.
В феврале на проходившем в Подмосковье фэн-конвенте "Роскон"
роман "Дневной дозор", который написали в соавторстве Сергей
Лукьяненко и Владимир Васильев, получил главный приз. Вышли из
печати новые книги "Три шага на Данкартен", "Горячий старт" и
переиздания уже популярных романов : "Охота на дикие
грузовики", "Смерть или слава", "Черная эстафета", "Идущие в
Ночь" (последний - в соавтостве с Анной Ли (Китаевой)
Владимир стал еще больше москвичом, при этом по-прежнему
оставаясь николаевцем, у которого здесь живут родители,
друзья.
Встречу с читателями Владимир Васильев вел сам и начал он ее
словами:
- Хочу поблагодарить всех вас за то, что вы пришли. Надеюсь,
что не разочаровал вас своими книгами, что после нашей встречи
вы не потеряете интерес к фантастике, к книгам, и в частности,
- к книгам Владимира Васильева.
Что я могу сказать сейчас?
Фантастикой увлекся еще в школе, писать начал тоже еще в
школе. Первая публикация случилась, когда я служил в армии.
Ребята из николаевского клуба любителей фантастики
опубликовали в газете "Ленинское племя" один из рассказов. Так
я узнал, что можно не только писать, но и публиковаться.
Первая моя книга вышла в 1991 году в Волгограде. В общем, я
считаю, что мне повезло: Борис Завгородний, один из
известнейших фэнов страны в период начального расцвета
капитализма занялся книгоизданием, среди прочих книг издал и
мою. Так получилось, что она хорошо продавалась, и, наверное,
после этого я всерьез задумался о том, что можно быть
коммерческим писателем, продавать свои тексты и с этого жить.
Еще некоторое время пытался добиться, чтобы все сложилось
именно так. Получалось плохо, но постепенно как-то все пошло
на лад, и с 96-го года я живу исключительно на гонорары. Все
большие книги изданы после 96-го года. Пока я не вижу никаких
причин, по которым бы этот конвейер мог остановиться, и я
надеюсь, что он так и не остановится.
- Скажите, пожалуйста, а в каком жанре фантастики вы
предпочитаете и хотели бы писать?
- Как-то так получилось, что я отдал дань практически всем
жанрам, существующим в фантастике, - и фэнтэзи, и научная
фантастика, и киберпанк, и альтернативная история. Наверное,
это все случается приблизительно по той же причине, по которой
в ресторанах меняют меню. Не интересно есть одно и то же блюдо
каждый день. Хочется все время чего-нибудь новенького. Но я
изо всех сил стараюсь писать в любых жанрах, кроме скучных.
- Какое из своих произведений вы считаете самым лучшим?
Какое для вас самого - любимое?
- Среди романов - "Техник Большого Киева" и "Смерть или
слава", повесть "Монастырь Эстебан Бланк", рассказ - "Ведьмак
из Большого Киева".
- Кто из писателей-фантастов оказал большое влияние на ваше
творчество и у кого идеи ваших произведений заимствованы?
- Безусловно, практически вся фантастика - и русскоязычная, и
англоязычная - оказала неизгладимое впечатление и влияние на
меня. Естественно, мы все росли на книгах братьев Стругацких,
на корифеях англо-американской фантастики - Азимов, Шекли,
Бредбери, Гаррисон, Уиндем, Олдисс, Гамильтон - и совершенно
справедливо вы задали этот вопрос. Дело в том, что практически
все, что многие пишут, - это то, что люди в свое время не
дочитали, не нашли в уже написанном тексте. А хочется
все-таки, чтобы это существовало, и поэтому когда пишешь,
пытаешься это создать. Неизбежная ситуация. Тебе много
рассказывали о какой-то книге - какая она хорошая, какая
замечательная. Невольно от нее начинаешь чего-то ждать, и
когда, наконец, до нее добираешься, она вдруг не оправдывает
твоих ожиданий. И вот для того, чтобы мнение, которое о ней
сложилось, все-таки стало правдой, - садишься и пишешь. У меня
много книг, да собственно, практически все, родившихся именно
из этих неоправданных ожиданий. Можно просто перечислять те
книги и говорить, какая именно из-за чего написана. "Смерть
или слава" - писалась под впечатлением дилогии Дэвида Брина
"Звездный пролив" и "Война за возвышение"; "Охота на дикие
грузовики" выросла из романа Майкла Суэнвика "Дочь железного
дракона". Ну, и чтобы мне не задавали вопросы, читал ли я эти
книги, я обычно эпиграфы ставлю именно из тех книг. Я стараюсь
быть честным.
- Как вы относитесь к украинской фантастике?
- К украинской? Замечательно отношусь. К сожалению, у нас на
Украине очень плохо обстоят дела с книгоизданием - как на
русском языке, так и на украинском. Это экономически настолько
невыгодное дело, что все украинские издательства, которые
сформировались и умудрились выжить, печатают книги в России.
То есть, они готовят и продают в Россию не книгу, а грубо
говоря, заготовку. А публикует уже Россия. Поэтому на Украине
не то что фантастика, а вообще ничего не издается за
исключением учебников, да и то - если есть государственная
дотация. Что касается украиноязычной фантастики, то тут
ситуация совсем плохая. Мне известны всего лишь два примера
фантастики, написанной изначально на украинском языке, -
братья Капрановы и Орест Темный. К сожалению, это интересно
очень малому числу людей, а без какого-то коммерческого
подхода массового характера это не приобретет. Пока все не
поставлено на какие-то промышленные рельсы, так, чтобы
заинтересовать большое число людей, я думаю, что украинская
фантастика будет в загоне.
- Скажите, может быть, это ваш личный девиз - "Смерть или
слава"?
- Я еще пока ни разу не умер, чтобы сравнивать, поэтому мне
трудно сказать. Можно выпятить грудь и сказать: "Да, конечно,
это все так", - но будет ли это правдой?
- Скажите, пожалуйста, у вас есть регулярное литературное
образование? Как вы вообще относитесь к таковому, и есть ли у
вас какие-либо соображения по поводу того, как нужно человеку
готовить себя, чтобы стать писателем?
- Ну, я вас ужасно разочарую, если скажу, что у меня не только
литературного, у меня вообще никакого специального образования
нет. Я учился в средней школе, потом в ПТУ. Все. Я не думаю,
что человека можно научить писать, но, безусловно, учеба в
каком-либо литературном институте или даже филфак любого вуза
очень много человеку дает и в плане общих знаний, и в плане
просто отношения к жизни. Потому что это особая пора, и особые
отношения. Но у меня не сложилось. Я не прошел по конкурсу и
поэтому никогда не учился в вузе, а сейчас я уже просто не
могу себе этого позволить.
- То есть, вы считаете, что творческая искорка должна быть
заложена изначально?
- Да, должна быть заложена. Но это лишь одна из составляющих,
настоящий писатель состоит из всего, в том числе и из искорки.
Если из всего этот компонент выпадает, то светить, может быть,
будешь, но не так ярко. Ну, нет универсального рецепта. Бывает
все.
- И в продолжение: как вы считаете, кроме этого банального
"талант и труд", что еще нужно?
- Везение.
- Вам в этом плане, вы считаете, повезло?
- Да. Я считаю, что мне очень повезло. Так сложилось, что
первую книгу издали, когда мне было 24 года. Я знаком со
многими фантастами бывшего Советского Союза, многие из них
вообще свои первые публикации получили уже в возрасте за 40
лет. А я в 24 уже имел, пусть масенькую, но книжечку. Если
говорить начистоту, то этот факт очень сильно повлиял. Я в
какой-то мере поверил, что это правда, я могу. Это один шажок.
Второй шаг - "Клинки". Книга тоже была издана друзьями.
Книготорговая и иногда книгоиздательская фирма ТП из Москвы.
Тогда я работал у них - просто торговал книгами на книжных
ярмарках. Так повернулись события, что им нужно было издать
книгу - появились свободные средства. Экономический расчет
покрывался альтруизмом. Книга эта была издана и через два
месяца половина тиража уже была продана и все затраты на нее
были покрыты. Все остальное - это была чистая прибыль. Ну, а
дальше... Как-то тоже наверное, кусочек везения - попал в
издательство АСТ, и из тех книг, которые здесь есть, только
три изданы в других издательствах. То есть, я попал в команду
и, сохраняя верность команде, я тоже, наверное, имею какие-то
плюсы в этой жизни. Так что везение - это очень важный фактор.
Я например, уверен, что есть масса людей - прекрасно пишущих,
с готовыми текстами, - которые, будь они изданы, могли бы
стать бестселлерами. Не то чтобы уровень Стивена Кинга, но...
гораздо выше моего. Я уверен, что таких людей очень много. Но
вот им до сегодняшнего дня не везло, они ничего не издали,
никто о них не знает, и они постепенно могут потерять веру в
себя, а это плохо.
- Сегодня у вас работа идет конвейером. Это плохо или
хорошо?
- Это и не плохо, и не хорошо. Понимаете, я опять же
совершенно честен со всеми. Я пишу развлекательную литературу,
в которой вы вряд ли найдете какие-то философские изыски или
еще что-то. Как правило, это нравится подросткам, и как
правило, плохо успевающим в школе (смех в зале). Но я считаю,
что такие вещи тоже нужны. А о конвейере? Поверьте, я ничего
не гоню и никого не слушаю. Я пишу то, что мне хочется писать.
Просто в данный момент эта работающая машина, с одной стороны,
меня дисциплинирует. Я знаю, что мне придется когда-нибудь
сдавать текст. С другой стороны, это плохо, потому что иногда
просто не пишется, а сроки все равно давят. И так получается,
что с коммерческой точки зрения, чтобы оставаться на плаву и
быть в когорте хорошо издаваемых и хорошо продаваемых, нужно
выпускать не менее двух новых книг в год. Одна - это уже
плохо. А в общем-то, этот темп слегка завышен. Для меня
наиболее комфортным была бы одна книга в год, или даже одна
книга в два года. Но я надеюсь, пока попашу на имя, а потом уж
когда имя позволит мне писать так долго, как мне захочется
самому, тогда буду писать совсем уж для души.
- Собираетесь ли вы писать в соавторстве?
- Да, собираюсь. Запланирован роман в жанре альтернативной
географии вместе с Александром Громовым под названием
"Антарктида онлайн". Событие там ровно одно: однажды утром мир
узнал, что Антарктида переехала на экватор, в центр Тихого
океана. Что происходит дальше?
- А ваши жизненные принципы влияют на ваше творчество?
- Безусловно. Когда пишешь, невольно получается, что многих
персонажей наделяешь частично какими-то своими чертами,
частично чертами каких-то своих друзей, и может быть, у
кого-то не так, у меня получается так, что я никуда не могу
уйти от каких-то своих убеждений. Практически все главные
положительные герои действуют именно так, как я бы
действовал на их месте. По крайней мере, мне сейчас так
кажется.
- Вообще много жизни в ваших книгах? Вы живете в романе, когда
пишете? Вы эту реальность чувствуете? Или это "развлекаловка",
которая существует как бы отдельно от вашего ума?
- Как человек увлекающийся, во время, когда все это пишется, -
да, я именно там живу. Но когда все заканчивается, я
переселяюсь в следующую книгу.
- В романе "Охота на дикие грузовики" я чувствую, что есть
очень много правды - правды в отношениях. Есть романы,
написанные так, что нужно заранее подразумевать, что это как
бы просто история, которой реально не может быть. А вот в ваши
вещи, честно говоря, я почему-то очень верю.
- Мне пару дней назад сказали: "Да, в твоих героев легко
поверить. Обычно в книгах народ прется спасать мир из каких-то
альтруистических соображений, а у тебя все, как у нас, - за
деньги" (смех).
- Несколько слов по поводу религии и интернета?
- Первое. В религиозном плане я, наверное, где-то посредине
между атеистом и агностиком. Я не говорю, что бога нет, но
меня очень трудно убедить в том, что он есть. Что касается
интернета, я там живу. С перерывами на обед и сон.
- Какие книги вы сами читаете?
- Я читаю в основном фантастику, мне почему-то это интереснее
всего, так уж повелось. И в жизни очень часто случается масса
каких-то забавных эпизодов, случаев. Они очень часто потом
вспоминаются и иногда просто сами перебираются на страницы.
- Сюжет вы продумываете до конца книги или он как-то сам
проявляется?
- Когда как. Иногда не знаешь, что будет на следующей
странице, а иногда четко знаешь все, чуть ли не до последнего
момента.
- То есть, герои действуют независимо от вас. Есть такое?
- Есть, есть. Бывает, что где-то с трети текста они там такое
начинают творить, что я... (смех).
- В каких именно книгах они сами начинали творить?
- В "Охоте на дикие грузовики", "Смерть или слава", "Волчьей
натуре"...
- А часто ли вам приходилось писать текст, который вы не
хотели? Просто коммерческий проект?
- Ни разу.
- Бросали вы когда-нибудь уже начатое?
- У меня есть куча текстов начатых и отложенных до лучших
времен. Или не пишется, или просто совсем непонятно, зачем это
написалось. Просто не знаю. Вплоть до того, что какой-нибудь
сон приснится - сядешь, набьешь, вот оно лежит, лежит, а потом
через несколько лет вдруг выстреливает.
- Скажите, как вы начинаете писать?
- Скажу. Сажусь, включаю компьютер, загружаю мультиэдит,
начинаю писать (смех).
- Расскажите о фестивалях фантастики.
- Несколько раз в год профессионалы и просто любители
фантастики съезжаются в какое-нибудь одно место. Называется
все это дело конвент. Конвенты бывают традиционные и какие-то
более-менее случайные. Вот один из традиционных конвентов -
"Интерпресскон" происходил уже 11 раз подряд в
Санкт-Петербурге. И там вручается несколько литературных
призов. Один из этих призов - "Бронзовая улитка" - вручает
Борис Натанович Стругацкий, руководствуясь исключительно своим
вкусом и своим выбором. Другой приз "Интепресскона" вручается
по результатам голосования участников конвента. Он вручается
за лучший роман, лучшую повесть, лучший рассказ, лучшую
критическую работу, и еще за издательскую деятельность.
Естественно, меня интересует в первую очередь чисто
литературный конкурс. И еще существует одно мероприятие,
которое называется "Странник". Оно происходит почему-то тоже в
Санкт-Петербурге, где вручают премии писатели. То есть, премия
Бориса Натановича - это одно, премия читателей, и премия
писателей как профессионалов - это другое. К сожалению, из-за
того, что в таких голосованиях участвует достаточно мало
народу, нельзя назвать эти премии полностью объективными, но,
тем не менее, они в какой-то мере отражают состояние дел в
нашей фантастике, дают пищу для размышлений, в конце концов,
подсказывают, что стоит почитать. Если в номинации десять
романов, премию получает один, то прочитать стоит все десять.
Из важных премий я не получал никаких, а минувшим летом в
городе Томске был проведен новый конвент и придумана новая
премия, и там я почему-то получил оба приза за рассказ
"Ведьмак из Большого Киева". Но я считаю, что это скорее
исключение, чем правило.
- А есть ли ваши книги на вашем сайте в интернете?
- Есть практически все, разрешенные к свободному доступу.
- От чего это зависит?
- От времени, когда вышла книга. Как правило, через год после
того, как книга вышла и начала продаваться, издательство дает
разрешение на выкладывание ее в сети. Библиотека постоянно
пополняется, а пока там, сами понимаете, лежат только
фрагменты.
- Как бы вы отнеслись к экранизации своих книг?
- Замечательно. Особенно если заплатят хорошо. (смех) На самом
деле, это, конечно, не моя заслуга. Есть книга "Дневной
дозор", написанная вместе с Сергеем Лукьяненко. Это вторая
книга. Первую книгу Сергей написал сам, называется она "Ночной
дозор". Право на экранизацию этих двух книг уже продано, кто
этим будет заниматься, я пока не знаю, но наверное, все-таки
что-нибудь снимут. Будет, по крайней мере, одна серия по моему
тексту.
- Как вы писали в соавторстве?
- Там три небольших повести, связанные в принципе сквозным
сюжетом тоже, но имеющие свою собственную завершенность.
Первую написал Лукьяненко, вторую я, а третью написали вместе,
разобрав по героям. Это один вариант. И второй вариант. Я
написал в соавторстве еще одну книгу - "Идущие в Ночь". С
девушкой из Киева, Анной Ли, - она тоже увлекается
фантастикой. Есть киевский клуб любителей фантастики, она
имела к нему отношение. В этой книге вообще все просто. Там
есть два героя оборотня, там нет дня и ночи - есть красный
день и синий день. Вот одним днем есть человек-мужчина и с ним
большая кошка, вторым днем есть женщина-человек и с ней волк.
И они ничего не помнят о том времени, когда они были зверями.
И мы просто разобрали себе дни и писали каждый свою историю,
передавая как эстафетную палочку.
- Какую музыку вы любите?
- Хорошую. В зависимости от ситуации и настроения. В конце
80-х я много занимался этим делом, сам писал песни, играл в
группе "Проспект мира". Это была известная в то время в
Николаеве рок-группа. Естественно, музыка - это тоже часть
моей жизни. У меня есть один записанный компакт-диск. Но
как-то в свое время получился перекос в сторону фантастики и
текстов, и теперь я гитару беру в руки все реже и реже. Но
песни я попытаюсь когда-нибудь все-таки записать, может быть,
получится. Я думаю покопаться в старых записях и на нынешней
технике сделать записи качеством получше, и сделать еще один
диск.
- Встречаетесь ли вы с кем-нибудь из союза писателей и как
относитесь к творческим союзам Украины?
- Ну, как я к ним отношусь? Людям хорошо вместе? Хорошо. Они с
какой-то целью собрались. Ура.
- Вы не хотите вступать в союз писателей?
- Я в николаевский союз писателей попытался вступить. Просто
позвонил секретарю, Миронов тогда был секретарем, сказал:
"Здрасте-здрасте, вот я такой, можно ли вступить?" Он сказал:
"Ну, мы не можем, нужны рекомендации". - "Так дайте
рекомендации". - "Ну, так это ж надо читать". - "Ну, возьмите,
почитайте". - "Да ну вас", сказали мне. (смех). Поэтому я и не
в союзе. Так получилось, что я не имею отношения ни к каким
творческим объединениям.
- Как вы относитесь к критикам?
- Ненавижу. (смех). Но вообще, если говорить серьезно, у нас
почему-то нет приличных критиков. Я имею виду, критиков
фантастики. Критикой фантастики почему-то занимаются люди,
которые скорее демонстрируют свою значительность и
утонченность, чем анализируют текст. Я не могу назвать это
критикой, и поскольку мне от них сильно достается, совершенно
естественно, что я их не люблю.
- То есть, нормальных критиков на данный момент нет?
- Может, они и есть, но я о них ничего не слышал, я их не
видел и не знаю.
- Можно ли сказать, что вам сопутствует вдохновение?
- Можно, конечно, так сказать, но будет ли это правдой? Не
знаю, не уверен.
- А когда вам покажется, что вы достигли всего, чего
хотели?
- Когда достигну.
- Владимир Николаевич, расскажите о вашем хобби?
- Первое хобби - хождение под парусом. Футбол - как смотреть,
так и играть. Правда, играть почему-то все реже получается. И
еще есть такое вот - пиво люблю попить.
- Николаевское?
- Николаевское тоже.
- Есть ли у вас менеджер, который занимается рекламой ваших
книг, помогает вам в работе?
- Скажем так, у меня есть друзья, к которым я могу обратиться,
и напечатать вот такой плакат. У меня есть друзья, которые
вдруг затевают провести такую встречу. В общем, на каждый
случай, к счастью, находятся друзья. Соответственно, если я
могу что-то сделать для своих друзей, я делаю то же самое. Что
касается рекламы, то в принципе, мне уже особая реклама и не
нужна. Конвейер запущен, тут главное - не останавливаться.
Литагента у меня нет. Я сам себе литагент, сам занимаюсь всеми
этими делами, сам подписываю контракты, сам за ними слежу и
так далее.
- Вы николаевский автор?
- Ну, а что значит, - николаевский? Где я живу? Последнее
время живу и здесь, и в Москве. Пожил и очень во многих
городах, пусть и недолго, - от Риги до Южно-Сахалинска. Так
получилось, что меня туда заносило. Я думаю, что то, кем бы я
хотел быть, это: летом - николаевцем, а все остальное время -
москвичом.
- Вообще приятно, что вы в своих произведениях вспоминаете
Николаев, николаевские улицы. Может быть, из-за ваших книг
люди как-то находят Николаев, интересуются, где он
находится...
- Именно по той причине, по которой вам приятно читать о
Николаеве, мне приятно о нем писать.
- Как это воспринимают люди в других городах?
- Ну, точно так же, как вы встречаете описания других городов,
а не Николаева.
- В ваших книгах иногда встречаются язвительные фразы по
поводу бывшего советского режима. В частности, в романе
"Смерть или слава". Вы сами очень сильно не любите этот режим,
или это просто дань сегодняшнему времени?
- К сожалению, дело в том, что кухарки продолжают и сейчас
управлять государством, и вот этим в частности. Это скорей
камень в их огород, а не в сторону Советского Союза. Я всегда
считал, что все вещи должны делать профессионалы. К сожалению,
у нас еще далеко до этого состояния. Что до язвительности? Ну,
момент был такой - надо было съязвить, но это не значит, что я
какой-то антисоветчик или, наоборот, сталинист. Я вообще
считаю, что политика - это дело настолько грязное и темное,
что чем меньше о нем знаешь, тем лучше.
- Какие у вас дальнейшие планы?
- Я хочу уехать в Москву и попытаться там задержаться. Но
поскольку у меня тут есть хобби, о котором я сказал, то -
лето, Южный Буг, парус, рыбалка и все сопутствующее - никуда
от этого не денешься. Ну, и плюс в Николаеве живут мои друзья,
без которых тоже не очень-то - становится грустно, одиноко,
пусто.
- Вы в своих книгах пишете о фантастических вещах, а вот
сталкивались ли вы в жизни с чем-то подобным, допустим, с НЛО
или чем-то аномальным?
- Инопланетян не видел, снежного человека тоже не видел. Я
вообще считаю, что если бы снежный человек был, то его давно
уже не было: его бы туристы загнобили там, затоптали... Нет, в
течение своей жизни я не встречался с чем-то экстраординарным.
Как правило, фантасты - почему-то самые закоренелые скептики и
убедить их в чем-то "таком" очень трудно. В общем, я из их
числа.
- Многие вещи, которые были описаны в фантастике 60-70-х
годов, сейчас вошли в реальность. Верите ли вы, что станет
возможным воплощение в реальность вашей фантастики?
- Наверняка что-то из того, что встречается у меня и у других,
оправдается. Конечно, не все, процент этот будет очень
невелик, но в силу обычной статистики что-нибудь да сбудется.
Потом можно будет гордо надувать щеки и говорить: "А вот я еще
когда об этом писал..."
- Кто вам вообще нравится из классиков советской
фантастики?
- Естественно, братья Стругацкие, Кир Булычев. Не весь, да и
Стругацкие тоже не все. У Булычева мне, например, больше всего
нравится роман "Река Хронос". Я считаю, что это вершина его
творчества. Да собственно, он, по-моему, и сам тоже так
считает. Да практически все наши фантасты, на творчестве
которых мы выросли: Войскунский и Лукодьянов, Михайлов, Сергей
Снегов. Снегова я просто считаю своим учителем - в его
семинарах я участвовал дважды. Да практически всю нашу
фантастику надо бы перечислить.
- Отцом научной фантастики считается Жюль Верн, да? Жюль
Верн был и родоначальником научной экстраполяции: 80 процентов
его прогнозов по поводу науки сбылись. Есть ли у вас что-то
вроде этого? Как вы вообще относитесь к экстраполяции в
фантастике?
- Во времена Жюля Верна было сложно, конечно, но гораздо
проще, чем сейчас, заниматься экстраполяцией. Дело в том, что
сейчас какие-то технические вещи, например, в компьютерных
технологиях, устаревают в момент открытия. Сейчас все
настолько быстро меняется и устаревает, что заниматься
экстраполяцией неизмеримо трудней. Пока я уверен только в
одном: компьютер, связь (вроде телефона или там, если
видеосвязь возникнет), управление бытовыми приборами,
глобальная сеть - все это срастется в нечто единое. Интернет
станет командовать всем в нашем доме - от телевизора до того
же холодильника. Это пока единственное, в чем я уверен на сто
процентов.
- А какой из ваших героев у вас самый любимый?
- Вряд ли я могу это сказать. Сегодня, наверное, это Ведьмак
из Большого Киева.
- Что у вас на подходе к изданию кроме сборника рассказов?
- Я дописываю киберпанковский роман, называется "Горячий
старт". Он очень долго и трудно пишется. Как допишу, будет он
на подходе. Ну, а так вообще переиздания на подходе.
- Переводятся ли ваши книги на иностранные языки?
- Переведена одна повесть - на болгарский язык, переведена
одна повесть на испанский язык, одна статья - на японский
язык. Два рассказа опубликованы в Польше. И сейчас делается
перевод на английский язык, который я буду предлагать
англоязычным изданиям.
- Когда вы работаете с соавторами, у вас бывают какие-то
трения?
- Работа в соавторстве - это постоянная ругня, кидание друг в
друга горшками и прочее. К счастью, я писал в соавторстве с
людьми, которых давно и очень хорошо знаю. Можно было кидаться
горшками безнаказанно. (смех).
- У вас процесс творчества требует каких-то особых условий
- тишины, ухода на полгода от внешнего мира и прочее?
- Нет. Единственное, что меня, как правило, отвлекает, - это
музыка на русском языке. На английском почему-то - нет, а вот
на русском отвлекает. Лучше тишина, так получается. Потому
что, наверное, текст, который переносится на бумагу или на
какой-то другой носитель, имеет свой ритм, свою музыку. Он сам
своего рода музыка. И другая музыка просто сбивает с ритма,
мешает. Я для себя это вот так объясняю.
- Во время работы над романом вам бы желательно, чтобы
общения с друзьями, с другими какими-то людьми было поменьше?
Или у вас дверь все равно открыта?
- Непонятно. Есть общение - хорошо, нет общения... Один я, как
правило, очень редко бываю, у меня народ толчется постоянно.
- В каком из направлений фантастики вы предпочитали бы
работать?
- Наверное, во всех, кроме скучного. Трудно представить, к
чему я приду. Еще недавно жанр альтернативной истории был
представлен двумя-тремя произведениями и еще не считался
направлением. Но в 90-х он почему-то получил толчок, расцвет и
превратился в отдельный жанр. Может быть, так произойдет еще с
каким-нибудь жанром, пока еще не сформулированным и
неопределенным. Будет шанс там попробовать свои силы, -
попробую.
- А хотелось бы вам стать родоначальником жанра?
- Хорошо было бы. Стать родоначальником жанра - это не всем
дано. Сумею - сделаю, пока не сумел.
- В романе "Дневной дозор" вы каких героев писали - темных
или светлых?
- Все, что написано о темных, - это писал я. Все, которые
темные, это - "наши". (смех).
- Вы говорили, что во всех романах, положительные герои ведут
себя так, как вели бы себя вы. А отрицательные - как?
- Точно также, как я себя веду. (смех).
- Есть ли у ваших героев живые прототипы?
- Напрямую - нет. Я невольно своих героев наделял чертами
многих людей, там и от меня есть многое, и опять же, - от
некоторых товарищей, присутствующих в зале, но одного
человека, - нет, конечно, не было. Ни у меня, ни у большинства
других писателей.
- У вас, как правило, в финалах нет жирной точки. Есть
какой-то такой финал - размытый. Это специальная концепция
такая, или так получатся? Или это философия такая ваша?
- Это, в общем, все вместе. Наверное, я не умею ставить жирные
точки. Все объяснять - тоже в принципе неправильно. О "Черной
эстафете" часто спрашивают: что там было? Вот тут я заранее
знал, что никаких объяснений давать не буду. Любое объяснение
только все испортит, все останутся жутко недовольными. Тайна
должна остаться за кадром, именно тогда она будет тайной. А
тайна раскрытая - уже не то. Ну, и открытые финалы - это,
наверное, влияние Стругацких. Они приучили меня мыслить именно
так, и теперь вольно или невольно получаются какие-то
более-менее открытые финалы.
- Именно поэтому в "Черной эстафете" так и не написано, что
там в этом ящике было?
- Именно поэтому.
- Хочется убить автора! (смех) Вы сами не знаете, что там
было?
- Я не знаю, что там было. Но напоминаю: все, кто начинали
сильно интересоваться содержимым саркофага, плохо кончали, с
ними случались какие-то неприятности. Так что поостерегитесь.
(смех).
- Какими бы чертами вы наделили фантастику двадцать первого
века?
- Первая черта, что эта фантастика, вероятнее всего, будет
написана в двадцать первом веке. Второе. Фантастика сейчас
становится более жесткой, что ли, более "оторванной". И
акцентирует свое внимание не на каких-то открытиях, не на
технике в основном, а все больше на людях. То есть, фантастика
поворачивается лицом к человеку. Это началось где-то
приблизительно в 70-е годы, и я думаю, что в этом направлении
будет основной прорыв фантастики двадцать первого века. Это уж
от нас зависит. Не знаю, какой она будет. Я ведь всего лишь
маленькая составная часть этой фантастики. Тысячи людей пишут,
тысячи людей издаются. Откуда я знаю, что им захочется
написать? Я вряд ли стану в ближайшее время особым оптимистом,
хотя и становиться пессимистом еще круче, чем я есть сейчас,
особых причин не вижу.
© В. Васильев, В. Чубенко, 2002
/ Материал подготовила В. Чубенко
Интервью любезно предоставлено В. Васильевым
Николаев, январь 2001
